Дагестанский объединенный исторический и архитектурный музей
Дагестанский государственный объединенный исторический и архитектурный музей им. А. Тахо –Годи представил своим посетителям новый проект под названием «Живая коллекция». Он будет знакомить посетителей музея с интересными людьми в формате встреч в конференц – зале один раз в две недели.
Первым гостем проекта стал известный дагестанский художник Габибулла Габибуллаев (Габо), который последние десять лет жил и работал в Китае и совсем недавно вернулся на родину.
Об этом художнике нет никакой информации в интернете, однако коллеги считают его одним из лучших современных дагестанских художников. Габибулла Габибуллаев — выпускник Махачкалинского художественного училища, ЛХИ им. Репина (Санкт-Петербург), окончил Аспирантуру при АХ РФ (Санкт-Петербург), Член Союза художников Санкт-Петербурга.
Произведения автора хранятся в частных коллекциях России, Франции, Китая, Кореи. Габибибула — представитель академической школы, классический станковый живописец, работает в самых разных видах и жанрах – портрете, тематической и жанровой картине, создает очень лиричные и живые натюрморты, большой мастер психологического портрета. Живой пластический язык письма, обращенность к человеку, богатство свето — цветовых тонов — характерная черта живописи художника.
Заместитель и.о. директора ДГОМ по научной работе Джамиля Дагирова, как директор Первой галереи, где состоялись в свое время три персональные выставки Габо, считает его возвращение знаковым для современного дагестанского искусства, поскольку круг серьезных авторов в нем сегодня очень узок. Совсем скоро в Махачкале состоится выставка работ художника, которые были созданы в Китае. Для встречи в проекте «Живая коллекция» не были запланированы рамки тем для беседы, но, конечно Габибулла Габибуллаев большей частью рассказывал о своей жизни в Китае.
Китай.
Я не планировал жить там так долго. Все получилось случайно. В Пекине в Академии китайской традиционной оперы прошла выставка студентов и педагогов Питерской академии художеств. Педагогам академии оперы приглянулись мои работы, и я был приглашен преподавать в ней. Это лучшее учебное заведение Китая в своем направлении. Обучают там самым разным искусствам, в первую очередь владению голосом и телом, а потому в нем не только музыкальные классы, но и спортивные. Со мной заключили контракт на полгода, а в дальнейшем предложили остаться и пригласили приехать мою семью. Через два года я переехал в центральную часть Китая — провинцию Хынань. В ней проживает 150 миллионов человек – это количество населения всей России. Неподалеку находится знаменитый монастырь Шаолинь. В этой провинции высокая плотность населения и плохая экология. Чиновник в правительстве, который мне покровительствовал, был уличен в коррупции и посажен, но мне помогли найти работу в другом институте. И все же я захотел оттуда уехать. Мне очень важно видеть природу и я с семьей перебрался на юг Китая, жил в небольшом городе на берегу Южно – Китайского моря. Последние пять лет мы провели в теплом климате без зим среди банановых рощ. Я преподавал, работал, участвовал в симпозиумах.
Язык.
У меня были попытки учить язык задолго до поездок заграницу, но это ни к чему не привело. В школе я был двоечником. С переездом появилась мощная мотивация учить языки. Вообще в Китае можно обойтись одним английским. В академии все общались и преподавали на нем. У меня была детская книжка по языку, я смотрел фильмы с субтитрами и постепенно стал говорить на корявом английском. На уроках мне иногда помогали переводить студенты, но со временем я разучил необходимый минимум специальных слов, словосочетаний и выражений, чтобы их хватало для объяснения на занятиях. Китайский язык мне тоже давался с трудом, но и тех скудных знаний, которые я приобрел, хватило, чтобы обратить внимание на сходство многих китайских и лакских слов.
Искусство.
Китайцы стараются перенимать лучшее и приглашают к себе специалистов со всего мира. В живописи они наследники русской школы, очень уважают ее. Единственная возможность там заработать – быть хорошим специалистом в том, что они не умеют. И таких сфер, где китайцы готовы платить, не так много. То, что мне предоставили возможность там жить, преподавать и учиться, забрать к себе семью — только благодаря тому, что у меня за спиной была русская академическая школа. Когда я учился в художественном училище, у нас была целая группа, увлеченная китайской поэзией, живописью, ушу. Информации тогда было очень мало. Но, переехав в Китай, я не почувствовал желания влиться в эту культуру и заниматься их традиционными искусствами. Принятия Китая не произошло. Я решил, что не буду соревноваться с китайцами в том, что они делают лучше всех, но лучше заниматься своим делом, ради которого меня пригласили. Однако попытки были – я немного учился китайской живописи. Мой преподаватель мой был удивлен, что я, не зная языка, понимал его объяснения и был неплохим студентом.
Образование.
Для меня образование – это чтение книг, а в Китае все заточено на тестовую систему. Но система – это скука, поэтому ребенку нужно искать интересы. Например, я разрешил сыну целый месяц не ходить в школу, когда шел симпозиум художников, чтобы он мог в нем участвовать. Думаю, он получил там больше, чем в школе, протирая штаны. Сам я был двоечником в школе в ставропольском крае, но сейчас мою фамилию упоминают в числе лучших учеников школы. Китайцы не очень охотно отдают учиться детей в искусство, поскольку в нем сложно продвинуться, а ищут им более денежные специальности, государственную работу со стабильным заработком.
Возвращение.
Я думаю, что мы вовремя вернулись в Дагестан. Мой сын прожил там 7 лет, и я не хотел, чтобы он был с китайской матрицей в голове. Он владеет китайским, английским и сейчас усиленно занимается русским языком. Лакский пока остался на втором плане. Я хочу пожить на родине, здесь мои родители, которые стареют и я не свободен от ответственности перед ними. Я так и не стал космополитом. Напротив, в Китае я еще больше ощутил себя представителем своего народа.
Мария Шерматова.
Новости по теме