При Рамазане Абдулатипове произошло осложнение национальных отношений
Дагестан в 2013 году встречал приход Рамазана Абдулатипова к власти с восторгом. Многие жители республики, как и именитые эксперты с восторгом писали о начале новой эры в развитии Дагестана.
Во многом это было связано с тем, что Абдулатипов не был включен в клановую борьбу в республике. А также с тем, что он считался одним из лучших в России специалистов по межнациональным отношениям и федерализму.
Освобождение от рабства
Сам Рамазан Абдулатипов тоже не особо скромничал в оценках своего прихода в Дагестан. «Я освободил вас от рабства, в котором вы находились в течение 20 лет», — заявил он жителям республики сразу по приходу к власти.
Однако это заявление вместо восторга у дагестанцев вызвало первое глубокое изумление, не прошедшее до сих пор. Потому, что Дагестан со многим готов был смириться – и с отменой прямых выборов главы региона, и с введением поста президента…
Готов был он без возмущения принять, и когда его называли клановым, коррупционным, феодальным регионом, и главной угрозой безопасности России, рассадником экстремизма и терроризма.
Но то, что самый свободолюбивый народ Евразии вдруг, как оказалось, на протяжении долгих лет пребывал в рабстве, потомки Хаджи-Давуда, Мухаммада Яраги и имама Шамиля узнали о себе впервые.
«Я не буду предполагать, что произойдет в Лондоне, если даже королева посмеет сказать, что ее подданные — рабы. Там из-за войны в Ираке вышло 750 тысяч человек на демонстрацию, а за такие слова от ее дворца камня на камне бы не оставили.
Мне трудно представить, что даже Владимир Путин Владимир может осмелиться заявить, что он освободил россиян от рабства, потому что «болотная» площадь будет детской забавой по сравнению с тем, что устроят граждане», — заявил по этому поводу адвокат Расул Кадиев.
Первые ласточки национального обострения
Однако, после «освобождения от рабства» в Дагестане начали наблюдаться куда более тревожные явления, ставшие самым серьезным вызовом безопасности самого многонационального региона России.
Речь идет о беспрецедентном напряжении межнациональных отношений именно с приходом к власти в республике «одного из лучших в России специалистов по межнациональным отношениям и федерализму».
Первым пугающим событием в республике при Абдулатипове стал резкое обострение кумыкско-лакско-аварских отношений по причине неурегулированности земельных вопросов на плоскости.
Речь идет о нарастающем переселении на равнинные земли, которые кумыки считают своей исторической родиной, жителей из горных аварских районов, а также из Новолакского района на границе с Чечней.
Эти проблемы и недовольство кумыков накапливались и до Абдулатипова. Однако с его приходом ситуация, в буквальном смысле слова, взорвалась. И даже не от того, что он не предложил решения проблемы.
А от того, что он своим вроде бы внешне правильным, но непозволительным в Дагестане по сути заявлением о том, что «земля в республике не имеет национальности» просто взорвал ситуацию в кумыкско-лакско-аварском треугольнике.
Даже постоянно осторожный в своих комментариях социолог Энвер Кисриев, давая оценки этому заявлению главы республики и его последствиям для межнациональных отношений, с трудом подбирал выражения.
«Он подает тревожные сигналы, заявляя, что земля в Дагестане не имеет национальности, — заявлял Кисриев. Эти заявления вызывают уже тревогу внутри республики и у меня, потому, что как бы говорят – «мы не будем учитывать интересы людей, которые живут на данной земле».
Кумыский бунт
В итоге, неосторожное высказывание главы региона спровоцировало созыв экстренного съезда кумыского народа в Пятигорске, на котором они обрушились с жесточайшей критикой на политику Абдулатипова в Дагестане.
Скандал из этого съезда получился знатный. Поскольку Москва тогда очень серьезно всполошилась по поводу того, к каким последствиям приводит ее инициатива по направлению Абдулатипова в Дагестан.
Однако вместо решения кумыкского вопроса, ситуация начала загоняться дальше вглубь. Лидер кумыкской общественности Абсалитдин Мурзаев после этого съезда в Пятигорске был жесточайшим образом избит в Дагестане.
Однако вместо решения кумыкского вопроса, ситуация начала загоняться дальше вглубь. Лидер кумыкской общественности Абсалитдин Мурзаев после этого съезда в Пятигорске был жесточайшим образом избит в Дагестане.
Абсалитдин Мурзаев был жестоко избит после экстренного съезда кумыкского народа в Пятигорске
Фото пожилого общественника на больничной койке тогда обошли все информагентства. Кумыкское общественное движение резко повысило градус остроту своих выступлений и протестных действий.
Митинги, голодовки, петиции — все это оказалось лишь детским лепетом для Дагестана. Поскольку градус напряжения в этом сегменте межнациональных отношений дошел до совершенно чудовищных форм для нашей республики.
А именно – прямым столкновениям между кумыскими общественниками и горскими переселенцами вплоть до жестокого метания камней, как это происходит в Палестине между палестинским Сопротивлением и израильскими солдатами.
Дербентский излом
Другим фронтом резкого напряжения межнациональных отношений в республике явилось дербентское направление. Беспрецедентное давление, которое Абдулатипов развернул на прежнего главу Дербента Имама Яралиева с целью принудить его к отставке, прямым образом аукнулось и в отношениях между народами Южного Дагестана.
Речь идет о том, что для снятия Яралиева политические союзники Абдулатипова не погнушались даже прямым разжиганием лезгино-азербайджанских отношений на самом этнически сложном участке Дагестана.
В городе были цинично инспирированы разрушение гробницы шиитского духовного авторитета Мир-Сеида, осквернение памятника поэту Низами Гянджеви, периодические митинги и обращения «возмущенных азербайджанцев»…
Подобных провокационных методов борьбы за власть Дагестан еще не видывал. Даже при прежних главах Дагестана, которые не считались в России одними из «лучших специалистов по межнациональным отношениям и федерализму».
Кроме того, напомним, что самое серьезное обострение межнациональных отношений в Южном Дагестане было спровоцировано пролоббированным Рамазаном Абдулатиповым решением о переименовании одной из улиц Дербента в честь Гейдара Алиева.
Даже после волны возмущения со стороны лезгинских общественников, прокатившейся по городам Дагестана и России, Рамазан Абдулатипов не нашел ничего лучше для успокоения ситуации, как назвать лезгинских общественников «кучкой людей», перечеркивающих плоды его работы «круглыми сутками».
Ворох проблем
Вне всякого сомнения, это всего лишь некоторые из проблем, которые разрывают современный Дагестан. Искусственно усложняются действиями властей и усугубляются противоречия в даргино-ногайском, лезгино-аварском, лезгино-табасаранском и аваро-андо-цезском сегментах.
Упорное желание главы республики в каждой чувствительной сфере политических и межнациональных отношений любой ценой продавить именно собственное видение приводит к зарождению конфликтного потенциала там, где его отродясь не было.
К примеру, в ситуации с продавливанием в программу празднования юбилея Дербента культурного и этно-компонента Нагорного Дагестана весьма далекого от историко-культурного контекста древнего города в ущерб органичному для этого города культурному и этно-компоненту народов Южного Дагестана.
Каждая из перечисленных здесь проблем заслуживает отдельной статьи и журналистского расследования. Однако важно другое – вместо решения этого накапливающегося с угрожающей скоростью вороха проблем, власти Дагестана заняты хаотичными бессмысленными кадровыми перестановками.
Смена трех и.о. главы Махачкалы, смена трех министров госимущества, смена трех глав администрации Дагестанских огней, смена трех глав Дербентского района в течение короткого периода в полтора года говорят не об осмысленной и стратегической политике руководства республики, а о суетливой имитации бурной деятельности.
Единственное, на что может рассчитывать руководство Дагестана, и на что может надеяться население республики – это бесконечная мудрость и выдержка дагестанских народов, позволявшая веками гасить самые чудовищные вызовы межнациональному согласию в этом сложном регионе.
flnka.ru
Рубрики:
Блоги
Новости по теме