— Как вы решили заняться творчеством?
— Все время, что себя помню, я рисовала, поэтому вопроса с выбором профессии даже не возникло. Поступила в художественное училище имени Джемала, дальше – на худграф в педуниверситет. Когда поступала, у меня еще не было какого-то видения, чем конкретно буду заниматься. Просто нравилось рисовать, во время учебы мы жили в творческой атмосфере. А потом случай меня привел в мастерскую по росписи фарфора. Там я уже обосновалась, мы рисовали, экспериментировали в принципе без больших планов на будущее. Времена тогда были другие, попроще, что ли. Мы не делали ставки на коммерческую составляющую… Да и клиентов было очень мало. Мы сидели как альтруисты, оптимисты. Это было не востребовано. Нашим людям, наверное, было тогда не до этого. И в моде не уделялось большого внимания декорированию помещений. А потом пошли заказы. Росписью фарфора я занималась 16 лет.
— Но все же променяли тарелки на мебель?
— Роспись фарфора – достаточно сложный процесс. Здесь нельзя нарушать слой нанесения краски, у каждого обжига есть своя температура. Диаметр круга ограничивал полет фантазии. Хотелось каких-то размахов. И новых эффектов. Но так как я уже привыкла к росписи и себя уже видела дальше именно в этом, мне пришло в голову – роспись мебели. Такие работы я видела в Москве, и мне понравилось. Я опробовала и поняла, что это мое.Изначально подход уже другой – можно смело применять разные 
техники декорирования, цвета, мне нравится наблюдать за процессом полного перевоплощения. Мебель мне приносят абсолютно разную: и старую, и новую, и уже реставрированную. Но мне нравится, когда вещь полностью «переодевается» путем декорирования.
— Насколько такой хэнд-мейд востребован?
— Я не могу сказать, что моя работа сильно востребована. Часто люди, которым это нравится, не могут себе это позволить. Такая работа рассчитана на узкий круг, на тех, кто себе это может позволить, у которых уже сформировался вкус, они выезжали за границу, могут с чем-то сравнить. Они хотят внести в свой дом что-то интересное. Это эксклюзив.
— Заказчики приходят с готовыми пожеланиями?
— Некоторые просят чего-то конкретного. Но часто полагаются на мой вкус, доверяют мне. Я не рискую начинать на «чистовике» свой замысел. Сначала показываю на эскизах. Мы это все обсуждаем. Самые интересные работы, как мне кажется, получаются, когда между мной и заказчиком существует полное доверие. Фантазия ничем не ограничена.
— Первые свои работы помните?
– Это были круглые столешницы, маленькие журнальные столы. Тема была свободная. Меня попросили нарисовать то, что хочу. С одной стороны, это был плюс, а с другой стороны, было как-то боязно. Был восточный орнамент — турецкие пейсли, «огурцы» его еще называют. А другая столешница – бабочки и растительный орнамент. А потом я уже осмелела.
— Одинаковые бывают?
— Стараюсь не повторяться. За четыре года, что я занимаюсь росписью предметов мебели, у меня было около ста заказов. Когда люди платят, они надеются, что вещь останется такой же эксклюзивной.
— Какую-то интересную мебель приносили?
— У меня было старое зеркало, такое трухлявое-трухлявое, не знаю, сколько ему лет. Мы его отвезли реставратору, он его вернул к жизни. И я его выкрасила так нестандартно, получилось очень интересно. Это опять-таки благодаря клиентке, которая доверилась моему смелому подходу. В принципе зеркало благодаря росписи яркими цветами «заиграло» по-новому.
— На одну работу много уходит времени? Как вообще происходит сам процесс?
— Все зависит от сложности орнамента. В среднем, начиная от эскиза и до полного окончания работы, проходит две-три недели. Один предмет. Туда входят и лакировка, и покраска.
По поводу процесса… Ждать вдохновение бессмысленно. Это какое-то шаблонное представление о художниках, что он должен все время находиться на творческом подъеме. Это невозможно. Но я люблю то, чем занимаюсь. Иногда в процессе работы над одним предметом приходят в голову идеи попутно к другому. Быстро записываю или зарисовываю. Откладываю в сторону. Потом могу вернуться, а могу и не вернуться к этому. Когда приносят новый предмет для работы, я не сразу вижу, что в итоге получится. Тут нужно настроиться, подумать. Свои работы все по-своему люблю и тем не менее редко какими бываю довольна. Я к себе все время придираюсь. Есть работы, которые вспоминаю, и мне приятно видеть их где-то в гостях, понимать, что они приносят кому-то радость.
— Над чем вы сейчас работаете?
— Сейчас делаю серию расписных зеркал. Есть одна задумка, но пока не могу ее полностью озвучить. Зеркала будут разных форм, в разных техниках расписаны, в основном в технике состаренности. Ну и параллельно работаю над гарнитуром: стол и стулья. Это новая мебель, заказчик хочет добавить уникальности, полностью видоизменить.
— У вас дома, наверное, много вещей, которые вы расписали?
— У меня дома мало моего. Есть у художников такое как бы суеверие: если у тебя просят продать какую-то твою работу, отказывать нельзя. И я не отказываю, и то, что было, вынесли. Можно сказать, со стен поснимали и унесли.
— Альфия, мне бы хотелось сфотографировать вас в процессе работы. Можно?
— Честно говоря, я не любитель позировать, для меня это пытка. За меня все скажут мои работы.
Новости по теме