Происхождение
ИГ (тогда ИГИЛ) в Сирии появился в 2012-2013 гг.
Сразу заявила о себе как самая жестокая группа в ряду вооруженной оппозиции режиму Башара Асада.
В основном рекрутировала членов в других организациях, чем внесла раскол и конфликт в ряды единого фронта.
Постепенно выделилась среди всех наиболее радикальных групп и вступила в вооруженную борьбу с ними.
При этом избегая крупномасштабных действий против армии, подконтрольной официальному Дамаску.
Призывы лидеров «Аль-Каиды» (Айман Аз-Завахири и др.) вернуться под общее командование, разобрать разногласия на шариатском суде или же прекратить деятельность в Сирии и сосредоточиться на Ираке ИГ проигнорировала.
Объективно усиление ИГ в Сирии способствовало ослаблению оппозиции и сыграло на руку режиму Асада.
Считавшаяся еще год назад самой перспективной исламистской структурой «Джабхат ан-Нусра» (ее Завахири назвал представительством «Аль-Каиды» в стране) сегодня находится в упадке – многие ее боевики перетекают в ИГ, а лидеры убиты, — равно как и «Исламский фронт».
Также значительно дискредитирована и уязвлена светская «Свободная армия».
В Ираке ИГ вышла из группы Мусаба аз-Заркауи («Аль-Каида» в Ираке) во второй половине «нулевых».
Долгое время организация была известна борьбой с властями Багадада, оккупационными силами, шиитской вооруженной милицией и суннитским племенным ополчением.
ИГ: ИГ Ирака и ИГ Леванта
Организацию условно можно разделить на две большие группы – ИГ Ирака и ИГ Леванта.
В Сирии численность международных добровольцев выше, чем в Ираке, где преобладают местные.
В основном добровольцы представлены арабскими странами, Турцией, но встречаются также приезжие из СНГ, в том числе с Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии, Европы, индо-пакистанского региона и Юго-Восточной Азии.
Число кавказцев в ИГ составляет от нескольких сотен до тысячи человек, в основном чеченцев (среди них много кистинцев из грузинского Панкиси), но есть также дагестанцы и азербайджанцы.
Кавказцы приезжают на Ближний Восток также из Европы. Цифра продолжает расти.
Второе лицо в организации Умар Шишани (он же Умар Грузини) – чеченец, выходец из Панкиси. Из-за слабого контроля Тбилиси джихадистские идеи получили серьезное распространение в этом районе.
Сегодня, когда две части ИГ имеют все возможности поддерживать полноценный контакт, грань между ними все больше стирается. Хотя определенные оттенки в подходах остаются. Так в Ираке организация допускает союзные отношения с неисламскими, как она сама определяет, силами, а в Сирии за это же самое выносится такфир (объявляются немусульманами, неверными) противникам, например, членам организации «Джабхат аль-нусра».
Идеология. ИГ и «Аль-Каида»
Формально в идеологии ИГ и «Аль-Каиды» разница едва уловима. Тот же доведенный до крайности джихадистский салафизм.
Единственное – ИГ активно использует такфир. По сути, он поставлен на службу военным интересам организации.
Неверным объявляется любой, если в этом возникает необходимость.
Алькаидовские группы в Сирии к этому сегодня склонны меньше.
Информации об идеологии ИГ крайне мало.
Есть все основания предполагать, что организация, по крайней мере, частично, заимствовала идеи и однозначно практику ранних хариджитов, наиболее жестких и непримиримых, тех, которые считали правыми и мусульманами только самих себя, даже в споре с халифом Али, и других аналогичных течений.
Ключевая разница в деталях, причем, скорее, не в идеологии, а в методологии.
«Мелочи» и привели к разрыву и войне на уничтожение между двумя ветвями некогда единого фронта.
«Нусра» всегда считалась самой крайней в Сирии. Но выяснилось, что бывают еще более жестко настроенные.
Учитывая исторический опыт того же хариджизма, можно предположить на новом витке возникновение силы радикальнее, чем даже ИГ.
Процесс, по всей видимости, собственных пределов не имеет.
«Нусра» (сирийская ветвь «Аль-Каиды») – при всех оговорках и условности это джихадистское развитие «ихванизма», если совсем точно – экстремистское прочтение идей Саида Кутба, продолжение классического джихадизма XX века. Аз-Завахири, нынешний лидер «Аль-Каиды», в свое время руководил отколовшейся от «Братьев-мусульман» по причине их умеренности группы «Гихад» («Джихад»).
При всех противоречиях с «братьями» у экстремистов осталась их методология, пусть и превратно понятая.
Наряду с террористическими методами, они сохранили склонность к политической интриге и своеобразному участию в политических процессах тех или иных государств посредством рационализированного насилия.
Иными словами, «Аль-Каида» поставили насилие на службу политике и идеологии. Для ИГ, напротив, политика второстепенна, первично – насилие во имя «светлого будущего».
Это предопределило разногласия относительно действий джихадистов в Сирии.
1. «Нусра» и другие, исходя из ситуации и политической целесообразности, откладывают до победы объявление Шариата и халифата.
ИГ вводит Шариат (в своей интерпретации) сразу же по занятии территории.
2. «Нусра» идет на коалиционные отношения с умеренными исламистами из числа «Братьев-мусульман», а также суфиями и даже светскими демократическими группами, вроде «Свободной армии». Есть связи с западными и арабскими спецслужбами. Причем это оправдывается теологически с позиций исламского права.
ИГ же объявило такие отношения вероотступничеством и развязало войну против «Нусры». Однако ИГ, скрыто и не оправдываясь никак публично, само в Ираке активно взаимодействует и с суфиями, и с арабскими национал-социалистами и, по всей видимости, в Сирии с различными спецслужбами (в том числе шиитского Ирана).
3. И самое главное. «Нусра» при всей верности идеям глобального джихада воюет за исламское государство в Сирии (!), т.е. вовлечена в военно-политический процесс внутри определенного государства. В то время как ИГ сражается за трансграничный халифат, который по стечению обстоятельств лишь начался в Ираке и Сирии.
Если отбросить идеологическую надстройку, ИГ и «Аль-Каиду» можно сравнить с отношениями «красных хмеров» Пол Пота и других коммунистических экстремистов или же, скажем, большевиков времен гражданской войны и левых эсеров. В этой логике «ихваны» — «братья-мусульмане» — будут умеренными европейскими социал-демократами. С позиций конфликтологии вообще выявляется общность в развитии всех радикально-революционных движений.
Принципы организации
1. В ИГ поддерживается строжайшая дисциплина. Вертикаль власти пронизывает всю военно-политическую структуру управления. Не допустимы самодеятельность, совещательность, несанкционированный героизм снизу. Жесткость компенсируется финансовыми премиями и фактическим поощрением со стороны руководства немотивированной жестокости, насилии над мирным населением и пленными, грабежами и участием низового состава в разделе военных трофеев. Лидер ИГ (халиф) Абу Бакр Багдади также не лишен стяжательства – во время проповеди в мосульской мечети на его руке были сфотографированы швейцарские часы ценой в несколько тысяч долларов.
2. Ставка на тотальное насилие, в которое вовлечены все полноценные боевики через систему круговой поруки, террор и запугивание мирного населения. Это сплачивает ряды и способствует эффективному управлению. Боевик связан с лидером (халифом ИГ) не только идейно, но и финансово и корпоративно. Фактически, они все несут свою долю ответственности за содеянное и поэтому заинтересованы друг в друге.
3. Фанатизм, возведенный в абсолют, служит внутренним обоснованием любых действий во имя ИГ и халифата. Принципы «никаких полутонов, условностей, недоговоренностей, сложных объяснений и долгосрочных обещаний», «кто не с нами, тот против нас» (на языке ИГ: «кто не с нами, тот неверный, а, значит, его жизнь и имущество дозволены» — т.е. его можно убить и ограбить), «никаких политических маневров — шариат и халифат здесь и сейчас», необходимы не только во имя продвижения власти, но и поддержания боеспособности собственных рядов. Оправдание грубой военно-политической целесообразности соображениями высшего порядка (религией в данном случае) снимает с низового состава любую моральную ответственность.
4. Цинизм и беспринципность в отношении противника, принцип «победа все спишет» и «цель оправдывает средства и жертвы» балансируются фактической легализацией для рядового состава любых действий. Так, в отчете ООН и в многочисленных сообщениях СМИ приводятся данные о функционировании самых настоящих рынков невольниц на подконтрольных ИГ территориях. Всего за 10-20 долл боевики обзаводятся «наложницами» из числа пленных курдских женщин, принимавших участие в боевых действиях или же мирных жителей.
5. Популизм. ИГ говорит и дает своим сторонникам то, что они хотят слышать и получать. Религиозная демагогия подкрепляется вполне конкретными земными «благами».
При всей экзотике именно эти принципы позволяли одерживать победу в таких конфликтах, как сейчас мы имеем в Сирии и Ираке. Пример, жесткости, жестокости и железной последовательности большевиков в российской гражданской «войне всех против всех» хрестоматиен.
Тип организации
ИГ объединяет в себе элементы сетевой террористической организации, крупного незаконного вооруженного формирования, организованной преступной группировки, мафиозной сети, радикально-революционного движения и, конечно, тоталитарной сети. Это пока плохо изученный феномен.
ИГ также представляет собой очередной этап в развитии джихадизма. Это его ребрендинг. Новая версия джихадизма является одной из привлекательных для новых членов сторон организации.
Коалиционный потенциал
В Сирии ИГ противопоставило себя всем остальным группам, прежде всего, оппозиционным. Ведется война на уничтожение. С правительственными силами до определенного предела поддерживается нейтралитет.
В Ираке у ИГ ряд союзников: баасисты во главе с Иззатом Ибрагимом ал-Дури (крупный военный и государственный деятель садамовского Ирака), армия последователей суфийского тариката «Накшбанди», ополчение суннитских племен, все недовольные шиитским правительством в Багдаде.
Коалиция представляет собой достаточно непрочное образование. Уже есть информация о недовольстве союзников жестокостью ИГ, о переходе части суннитских племен в оппозицию к нему (ранее именно они при поддержке США активно противодействовали укреплению ИГ и других джихадистов). Тем не менее, эта — серьезная сила, которая заставила весь мир вспомнить об Ираке.
Ринат Мухаметов, кандидат политических наук (Москва)